Чеховский домик

К дому-музею А.П.Чехова в Ялте выстроилась огромная очередь. Впускали небольшими группами, в основном, курортников, экскурсантов и редко - местных жителей, вдруг спохватившихся, что они еще не побывали в гостях у писателя.

Время приближалось к закрытию, и служительница любезно предупредила, что пройдут еще только две группы. Все забеспокоились, засуетились. Оказавшись в середине третьей группы, я поняла безнадежность ситуации, отошла к поленнице возле входа и решила подождать возможности все же попасть в музей, который мечтала посмотреть, приехав в Крым на лечение. От той же болезни, которая сократила жизнь любимого писателя. Когда публика поредела, я рискнула подойти к сотруднице, впустившей последнюю группу, но получила решительный отказ. Вернувшись к поленнице, вдруг, неожиданно для себя, разрыдалась и никак не могла успокоиться. Не помогла и учительская сдержанность, обычно выручавшая и в более сложных обстоятельствах.

Вдруг кто-то коснулся моего плеча. Оглянулась. Передо мной стояла худенькая светлоглазая женщина с сочувственной улыбкой.

- Ну что вы! Успокойтесь! Мы вынуждены ограничивать экскурсии. Строение ветшает, полы ходуном ходят. Вот сейчас закрою входную дверь, и мы с вами со служебного входа войдем. Вам ведь не экскурсия нужна, раз расплакались. Сами все знаете. Наверное, учительница?

- Да! Спасибо, я хоть недолго побуду у него! Спасибо.

- Идемте.

Скрипнули ступени, пахнуло из открытой двери теплом. Экскурсанты надышали, да и кто-то заварил свежий чай.  Снова набежали слезы, закололо, застучало сердце. Переведя дух, я стала обходить одну залу за другой. Над камином  - пейзаж И.Левитана, написанный им для друга. Портреты Чехова, его родных. Удивила фотография, где Чехов с Горьким в полный рост. Оказалось, что этот красивый человек с мягкой бородкой выше, чем известный своей долговязостью Алексей Максимович! И сразу представилось, как он шагал по расхлябанным дорогам Сахалина, помогая вытягивать телегу из глубокой колеи. Заставили вздрогнуть и оглянуться свернутые из бумаги уголком кулечки, в которые он сплевывал, откашливаясь, мокроту. Даже показалось, что он где-то рядом кашлянул.

Задержалась у письменного стола. Здесь появлялись на свет пьесы и повести последних лет. Здесь написаны были его удивительные письма. Стены, занавески, окна, в которые виден посаженный им сад.  Здесь бывали мхатовцы, звучали романсы в исполнении великих гостей. Но надо было расставаться, хоть никто особенно не напоминал об этом, только один раз заглянули.

Попрощалась, поблагодарила и уехала, унося к своим ученикам открывшийся по-новому мир чеховского дома и его великого хозяина. Прощально скрипнуло крылечко и осталась тревога: сберегут ли это обветшавшее святилище?