ШАХИМАРДАН

В благоухающую Ферганскую долину я приехала вместе с группой  курортников, направленных сюда для излечения  лёгких и общего укрепления пошатнувшегося здоровья. Мы все перезнакомились и, когда в санатории нам предложили  места для размещения, сразу образовали добрую компанию. Так же и наши попутчики-мужчины сложили свою группу, присоединявшуюся к нам, когда мы, приняв процедуры и отдохнув, отправлялись на экскурсии или  к Голубому, или к Зелёному озёрам. Но после полдника собирались возле пинг-понгового стола, где шли горячие сраженья.

Особенно интересно было наблюдать за игрой двух игроков. Один - высоченный венгр Шандр с ловкими длинными руками, которому удавалось не сходя с места доставать  дальние боковые мячи, чем он восхищал болельщиков. Другой – Эдик, студент Куйбышевского авиационного института, сын санаторских врачей. Он был полной противоположностью соперника: небольшого роста, юркий, с густой гривой кудрей, успевавший не только отыгрывать мячи, но и перекидываться весёлыми комментариями по адресу противника. Тот, рассмеявшись, иногда пропускал шарик, что вызывало восторг болельщиков, так как те очень переживали за неравенство роста  соперников. Они же попеременно выигрывали друг у друга, уступая место и ракетку  очередному игроку. Иногда и я могла посоревноваться с кем-нибудь из них. Мне кажется, что они оба рыцарски мне подыгрывали. Почти сразу они присоединились к нашей компании. После ужина мы частенько устраивали концерты для себя и желающих.

Шандр увлекательно рассказывал о своих путешествиях, я и ещё две учительницы  читали стихи, а Эдик под свою гитару пел романсы и модные тогда песни, например, «Красная розочка», какие-то из русских народных, и все подхватывали, и  всем было хорошо и не страшно болеть.

Я лет с пятнадцати  почему-то стала ждать прихода своего двадцатипятилетия, даже иногда прибавляла себе года два-три. А в жаркое шахимарданское лето мне как раз и исполнилось двадцать пять. И я поняла, что ждала встречи с трудной, но прекрасной судьбой – любовью. Она пришла в мою жизнь вместе с Эдиком Бакштом.

Ею и жива по сей день. Но это не воспоминание, а жизнь.